26-04-2012 18:43

Украинские лендлорды в свете вечности

23 апреля — Всемирный день книги

Просто удивительно, насколько бессмертны книги! Читаю “Человека, который смеется”, написанного в 1868 году, и хотя действие романа происходит в период с 1688 по 1705 годы и в Англии, кажется порой, что Виктор Гюго писал о нашем времени и об Украине. Судите сами.

“Лорд — это человек, у которого есть все и который в своем лице воплощает все. Лорд — это существо, попирающее законы человеческой природы (украинские лорды попирают даже Конституцию, перекраивая ее на свой вкус); лорд — это тот, кто в юности имеет права старика, а в старости — все преимущества молодости... Какое счастье для народа — иметь двадцать пять герцогов, пять маркизов, семьдесят шесть графов, девять виконтов и шестьдесят одного барона, что составляет в совокупности сто семьдесят пэров... (Другими словами, персонаж Гюго Урсус перечисляет олигархов Англии XVIII века; журнал “Фокус” представил рейтинг 200 самых богатых людей Украины XXI века: как видите, ничего не изменилось, разве что число олигархов, да и то ненамного.) ...Велика, подумаешь, важность, если при этом кое-где попадаются лохмотья! Нельзя же требовать, чтобы всюду было одно золото. Лохмотья так лохмотья! Зато рядом с ними — пурпур. Одно искупает другое. Велика важность, что на свете есть неимущие! Они служат строительным материалом для счастья богачей...” Ну, то, что бедные оплачивают все прихоти богатых, еще до нашей эры очень тонко подметил Гомер. Так, царь Алкиной, принимая у себя Одиссея и желая одарить его богатыми подарками, говорит своим придворным:

Все уж в ковчеге лежит драгоценном;

и данные гостю

Ризы, и чудной работы златые сосуды,

и много

Разных подарков других

от владык феакийских; пускай же

К ним по большому котлу

и треножнику прочной работы

Каждый прибавит; себя ж наградим

за убытки богатым

Сбором с народа...

Конечно, легко быть щедрым за счет народа. Легко брать кредиты МВФ на развитие бизнеса, расплачиваться-то за эти кредиты народу придется! Лордам — кредиты на развитие предприятий, простолюдинам — повышение пенсионного возраста и отмена льгот! Олигархам — евро-2012 и возможность еще на этом подзаработать, народу — более высокие налоги и европейские цены! Все честно. Каждому свое. Когда в 2008 году начался мировой финансовый кризис, многие олигархи и финансовые акулы, дабы тяжесть этого события не легла на их плечи и чтобы сохранить привычный образ жизни, не желая в чем-то себе отказывать, снизили своим работникам зарплаты на 20—30, а то и 50 процентов, отчего их доходы только увеличились, каковые (зарплаты) поднять по окончании кризиса так и не удосужились. Вот и выходит, что все бремя финансового кризиса целиком и полностью несет на себе народ. Наши лорды, почти все, платят своим рабочим зарплаты в конвертах, обрекая их тем самым на минимальную пенсию в будущем, чтобы не лишить себя очередного курорта или пирушки в настоящем.

Однако вернемся к Гюго: “Подумай об этом, дуралей! Знаешь ли ты, что одними кроликами, содержащимися в садках графа Линдсея, можно было бы накормить всю голь в Пяти Портах? А попробуй протянуть к ним руку! Все на учете. Каждого браконьера вешают. Я видел, как вздернули на виселицу отца шестерых детей только за то, что у него из ягдташа торчала пара длинных кроличьих ушей. Таковы вельможи. Кролик, принадлежащий лорду, дороже человеческой жизни... “Да, — задумчиво прошептал Гуинплен, — рай богатых создан из ада бедняков”.

Не будем проводить параллель, скольких голодных и бездомных можно накормить на ту сумму, в которую обходится, например, содержание авиатранспорта Президента или которая требуется для оплаты различных привилегий народных депутатов. Сделаем только ударение на том, что хоть в наше время, слава Богу, на виселице не вздернут, но за охоту или рыбную ловлю в своих угодьях украинские лендлорды жестоко избить могут, а за коммунальные долги или не возвращенный вовремя банковский кредит — вышвырнуть на улицу, лишив жилья и имущества без всякого сожаления или угрызений совести.

И еще одно сравнение. “При Иакове II молодой лорд-миллионер заставил хохотать весь Лондон: он ночью поджег для забавы чью-то лачугу; его объявили королем fun... Ночью, когда обыватели спали, члены Фен-клуба, представители высшей аристократии, бродили по Лондону, срывали с петель ставни, перерезали пожарные кишки, вышибали дно у бочек с водой, снимали вывески, топтали огороды, тушили уличные фонари, перепиливали столбы, подпиравшие ветхие стены домов, разбивали оконные стекла, в особенности в бедных кварталах... Если бы это проделывали бедняки, их сослали бы на каторгу, но этим занимается золотая молодежь”. Наша золотая молодежь развлекается еще круче, только и слышно, как детки богатых родителей кого-то избили, изнасиловали, сбили насмерть на своем авто, и им все сходит с рук. Простой обыватель за деяния гораздо меньшего формата получает по полной программе!

Воистину, прав был Екклесиаст, когда изрек: “Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем”. Но, возможно, некоторым утешением послужит отрывок из стихотворения Брайанта, процитированный в еще одном бессмертном произведении — “Хижина дяди Тома” Гарриет Бичер-Стоу, ведь в нем тоже говорится о них и о нас.

Бог помнит о творимом зле

И знает горьким мукам счет.

За боль и слезы на земле

Сторицей небо воздает.

Елена ГОРДИЕНКО

01-03-2012 19:20

“Отверженные”

Бесспорно, любое произведение великого мастера Виктора Гюго — это бесценное наследие мировой литературы. Но, наверное, все-таки самым титаническим его трудом, наиболее глубокомысленным и философским, равно как и самым прекрасным и поэтическим, является роман “Отверженные”.

Столько вечных морально-этических и нравственных вопросов, актуальных и по сей день, поднимает автор в своей книге, над которыми рано или поздно придется задуматься хоть сколько-нибудь совестливому человеку, даже незнакомому с творчеством писателя, и о которых до сих пор спорят в христианском мире, тщетно пытаясь прийти к общему знаменателю. Например, все согласятся с тем, что воровство — это недостойный человека проступок, несовместимый с христианской этикой. Но по-христиански ли осудить человека, причем единственного кормильца, без которого семья наверняка погибнет, на каторгу на пять лет (плюс еще 14 за попытку бегства) лишь за то, что он, отчаявшись от безысходности, не ради спасения даже своей жизни, а ради умирающих от голода детей, крадет маленькую булочку? И вправе ли государство, не могущее обеспечить свой народ возможностью честным трудом зарабатывать на более-менее нормальный уровень жизни, как минимум чтобы красть не приходилось, выносить такой приговор? И не является ли этот проступок, совершенный во имя спасения других, в то время как человек осознает, что он, возможно, губит свою бессмертную душу, может быть, даже неким подвигом?

Далее, действительно ли милость превозносится над судом, как утверждает Библия, и на самом ли деле нужно отдать верхнюю одежду тому, кто захочет взять рубашку? Правильно ли поступил епископ Диньский, когда не выдал ограбившего его Жана Вальжана властям, более того, подарил ему все украденные вещи, да еще и прибавил к ним серебряные подсвечники, выкупив этим его душу у зла? Может быть, нужно было засадить его за решетку? Отправить на каторгу еще на пять, а лучше десять лет (как, возможно, сделали бы многие из нас)? Что это — укрывательство преступления и попустительство злу или благороднейшее движение самоотверженной души? А как часто мы готовы осудить, наказать своего ближнего за малейшую причиненную нам обиду!

Допустима ли ложь во спасение? Если нет, то почему Гюго говорит о монахине, которая единственный в своей жизни раз, причем дважды подряд, солгала, чтобы спасти Жана Вальжана от преследующего его полицейского надзирателя Жавера: “О святая девушка! Вот уже много лет, как тебя нет в этом мире; ты уже давно соединилась в царстве вечного света со своими сестрами-девственницами и братьями-ангелами. Да зачтется тебе в раю эта ложь!”? Впрочем, многие подобной чепухой себе головы не заморочивают и относятся к этому гораздо проще: для них солгать — что в воду плюнуть.

Поднимает автор и еще один довольно деликатный вопрос. Возможно, это безнравственно иметь внебрачного ребенка, но не более ли безнравственно для общества заклеймить оступившуюся женщину вечным позором, лишить ее последнего шанса трудовой и честной жизнью искупить ошибки юности, неизбежно обрекая тем самым на жизнь продажную и полную падений? Кроме того, почему за ошибки должна расплачиваться только она одна? Ведь отец ребенка виноват как минимум ровно настолько же, почему же тяжесть ответственности, даже в наше время, когда все-таки общество стало гораздо гуманнее и лояльнее, ложится в основном на плечи матери-одиночки? И все же как часто мы любим посплетничать и посудачить о чужой беде, поперемывать кому-то косточки...

Очень интересен изображенный в произведении духовный облик епископа Диньского, в котором воплотились представления Виктора Гюго о том, каким должен быть истинный священнослужитель, призванный нести Божью любовь людям. В отличие от многих нынешних священников (не важно — православных ли, католических или протестантских), разъезжающих в шикарных автомобилях, живущих в роскошных особняках и имеющих немалый доход, простой кюре Мириэль начал поприще епископа с того, что променял свой дворец, который “представлял собой огромное, прекрасное каменное здание”, на “тесный, низенький двухэтажный” больничный домик. А произошло это следующим образом: “Через три дня после приезда епископ посетил больницу, а затем попросил смотрителя пожаловать к нему. “...Послушайте, господин смотритель, вот что я хочу сказать, — продолжал он громче. — Тут, по-видимому, какая-то ошибка. Вас двадцать шесть человек, и вы ютитесь в пяти или шести маленьких комнатках. Нас же только трое, а места у нас хватит на шестьдесят человек. Повторяю, тут явная ошибка. Вы заняли мое жилище, а я ваше. Верните мне мой дом. Здесь же хозяева — вы”. Жалованье епископа составляло 15 тысяч ливров, из них на свои личные расходы он оставлял всего 1 тысячу (то есть даже меньше 10%), остальное отдавал на благотворительность (это вам не 1 копейка с каждой пачки памперсов!). Кроме того, епископ Диньский отказался от экипажа, чтобы деньги, получаемые на его содержание и разъезды, тоже отдавать бедным, больным и сиротам. “Что касается побочных епископских доходов — с церковных оглашений, разрешений, крестин, проповедей, венчаний и т.д., то епископ ревностно взимал деньги с богатых, но все до последнего гроша отдавал бедным”. Вот бы нынешним священнослужителям, взимающим, наоборот, деньги с бедняков, простых людей, и заискивающим перед власть имущими, брать с него пример!

В общем, есть о чем задуматься, читая и множество раз перечитывая книгу, а затронутых автором глубоких философских вопросов в произведении очень много, мы не рассмотрели и малой толики. Чтобы найти правильные ответы на эти вопросы, некоторым, возможно, понадобится вся жизнь, потому что с каждым годом мы по-другому смотрим на себя и окружающих и иначе оцениваем происходящее.

Елена ГОРДИЕНКО

Мой стих на страничке Pocketbook